Исчезновение - Страница 69

Что, должно было перемениться?

Он не знал.

Но он знал, что ожидаемое произойдет. Нечто невероятное. Лежа на кровати, он чувствовал это своими костями, своим духом, душой, о которой так настойчиво твердила ему Сестра Анунсиата. Душа, если таковая у него была, в чем, конечно, он сомневался. Как бы то ни было, он чувствовал своим нутром, что грядут перемены, и что-то обязательно случится.

Терпеливо и не спеша, он вынашивал план, составлял список каждый раз, перед тем как вечером уснуть. Кому отомстить первому, а кому – второму. В его списке первым был его порочный «папа-заменитель», затем следовали Денис О'Шиа и Элис Робиллард, а затем Мисс Бол, для нее нужно было нечто особенное – она, наконец, должна была узнать о его существовании, ладно. Он развлекал себя фантазиями о крови и сломанных костях, о предсмертной агонии и о уже бездыханном мертвом теле… он закрывал глаза.

Улыбаясь, он погружался в сон. Всякие мысли о невероятных переменах и о грядущих событиях становились все слаще.

И, наконец, это случилось.

-------------------------------------

В первую очередь он убил старого жулика.

Он бил молотком по голове своего «папа-заменителя», который на самом деле был ему не отец, и не должен был им стать, в особенности после того, что в этот момент сделал Оззи. Он изо всех сил ударил его молотком в выемку лобной кости над бровями, и сделал это еще и еще.

Он убил его, когда тот спал в квартире, в которой они втроем – он, Ма и его «папа-заменитель», который никогда и не был его отцом, жили все эти годы. Ему стало известно, что «липовый Па» вернулся в город – откуда, Оззи это не заботило. В первый раз он исчез из города, после того, как умерла Ма. Его возвращение совпало чем-то невероятным, но с тем, что он ждал все это время, будто предзнаменование.

Он не знал, как назвать это необъяснимое явление. И было ли этому какое-нибудь объяснение? Но его не требовалось объяснять или как-то вообще называть. Искать ему название нужно было лишь, если бы пришлось об этом кому-нибудь рассказать. Но мог ли он это сделать?

Оно.

Произошло.

Наконец, после всех его ожиданий.

Он проснулся посреди ночи, что было необычно, потому что он всегда беспробудно спал до самого утра безо всяких сновидений. Ночь для него была ничем не заполненным периодом времени. Но просыпался он сразу, как только начинало светать. Однако на этот раз он внезапно проснулся в полной темноте, будто его вытряхнуло, как из перевернутого мешка.

Ощущения в его теле были уж слишком необычны. Он почувствовал легкость и прохладу. Необычный холод исходил из него самого, будто внутри была глыба льда, которая таяла у него в животе, прохлада от которой распространялась по всему телу. Еще он пытался вспомнить о некой боли, которая быстро появилась и тут же исчезла.

Его рука нащупала маленькую лампу, стоящую около его кровати.

И он вдруг увидел, что он не видит.

Он знал, что его рука дотянулась до лампы, чтобы включить свет. Он также знал, что его пальцы нащупали выключатель и повернули его. Но когда, ослепив его, свет залил комнату, то он не увидел своей руки и пальцев. Вот это да! Он осознавал, что они были, почувствовав твердость пластиковой ручки выключателя, всегда поддающейся с трудом. Он сильно хлопнул в ладоши. Хлопок был громким, и боль обожгла его ладони, но при этом он не видел своих пальцев и ладоней.

Продолжая лежать, он закрыл глаза. Он снова повернул выключатель, вслушиваясь в негромкий щелчок. Лежа в темноте, он ждал продолжения ночного кошмара, который ему не терпелось досмотреть до конца. Кошмар был похож на те, в которых ему снилось, как он просыпается среди ночи в своей постели, комнате, включает свет и верит, что все это происходит на самом деле. И тут в комнату через окно или дверь врывается чудовище и начинает его терроризировать.

Задрожав, он снова потянулся к лампочке и повернул выключатель. Он поднял руку, которая снова была не видна. Он видел комнату, пол, окна и белые занавески, стул возле стены, но себя он не видел. Он откинул одеяло невидимой рукой и увидел, что под ним ничего нет. Его старая, вся в заплатках пижама, в которую его заставляли одеваться перед сном монахини, отсутствовала также.

Исчезла.

Он начал шевелить руками и ногами, стал раскачиваться на кровати, чтобы увидеть, как под ним прогибается тонкий матрац, и скрипят пружины кровати. Он свесил ноги с кровати и сел, или он просто думал, что сел, пока его пятки не коснулись холодных досок пола. Он снова вздрогнул, уже от холода, который для него на этот раз уже не значил ничего.

Его охватила паника, которой он еще не знал: «Когда ко мне вернется тело?.. Я обречен быть таким навсегда?..»

Вдруг его вжало в стену, такую же невидимую, как и его тело. Внезапный толчок воздуха, холод оставил его, дыхание прекратилось, и наступила резкая боль, которая тут же исчезла. Его тело снова стало видимым. К нему вернулись его ноги и руки, пальцы на них, выцветшая пижама, мокрая и прилипшая к его телу. Он встал с кровати и пересек комнату, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Он увидел свой нос – ужасную раздавленную землянику, маленькие глаза и ямочку на подбородке. Ни разу в жизни он не был столь рад вновь увидеть свое лицо.

Еще минуту он выжидал, пока не остановится кровь, и его Па, который не был ему отцом, и никогда им больше не будет, станет похожим не на человека, а на неодушевленный предмет. Он ждал, слушал, напрягая слух и больше ничего не слыша в ночи. Он смотрел на висящий в воздухе окровавленный молоток, который держала его невидимая правая рука.