Исчезновение - Страница 41

Переговоры продолжились и на следующий день. В школе я провалил контрольную по математике - по самому трудному для меня предмету. В классе я увидел, что Эмерсон Винслоу пересел за другую парту. Он больше не сидел за моей спиной. Там теперь был кто-то с рыжими волосами. Он постоянно шмыгал своим сопливым носом. Глядя исподтишка, я увидел, что Эмерсон Винслоу занял парту в пяти рядах от меня возле окна. Я не знал имени этого рыжего парня и даже не я заботился о том, как это узнать. Меня просто воротило одно то, как он вытирал нос рукавом своей клетчатой рубашки.

Когда я из школы вернулся домой, то мать сказала, что переговоры все еще не закончились. Отец пришел, чтобы принять ванну и быстро перекусить, а затем он вернулся обратно на фабрику.

Меря разбудил нервозный шорох. Я открыл глаза. В спальне было темно. Сон тут же оставил мое тело. Когда я приподнялся, чтобы увидеть, что происходит, то кровать заскрипела. Я посмотрел на Бернарда. Он спал, как всегда свернувшись в спираль, будто улитка. Около кровати я увидел тусклую фигуру Арманда. Он торопливо натягивал на себя штаны.

Опираясь на локоть, я прошептал: «Что случилось?»

Уже натянув на плечи свитер, он поднес палец к губам. Затем, он на цыпочках обошел кровать и подошел ко мне.

- Я иду на фабрику, - сказал он, став около меня на колени. - Я слышал, о чем они раньше говорили. «Струпья». Их попытаются провести на фабрику перед самым восходом солнца.

- Я иду с тобой, - сказал я, хотя мне было совсем неприятно оставлять теплую и безопасную постель.

- Торопись. Уже почти пять…

Мы выскочили из дома, чуть ли не скатившись по лестнице в странное безмолвие раннего морозного утра. На горизонте небо начинало светлеть, оставаясь черным в зените.

Когда мы добрались до фабрики, то сразу нашли место в дальнем углу двора, откуда будет удобно наблюдать. Мы присели за древесиной, сложенной в низкие штабеля, и начали наблюдать за кучками людей, собравшихся на дворе. Еще с самого начала забастовки владельцы фабрики установили фонари, которые заливали людей ярким, беспощадным светом, на котором их кожа становилась бледно-желтой. По двору ходили унылые фигуры с опущенными головами, укутанными клубами выдыхаемого пара. Я искал глазами отца, и не находил. Двое полицейских с пистолетами на ремнях патрулировали тротуар. Кроме пистолетов с их ремней свисали еще и дубинки.

- Ты действительно думаешь, что будет драка? – спросил я Арманда.

- Конечно, - ответил он. – Иначе никак. Посмотри на их одежду. Видишь выпуклости на их куртках? Это - оружие.

- Оружие? – жуткое слово соскочило с моего языка.

- Не совсем оружие, - начал заверять меня Арманд. – Резиновые дубинки, такие же, как и у полицейских.

В толпе я, наконец, заметил отца. Его руки были спрятаны в карманы. Он выглядел уязвимо и беззащитно. Я мог бы поспорить на миллион долларов, что под его курткой никакой дубинки не было.

Полицейские иногда о чем-то переговаривались с бастующими, их голоса эхом долетали к нам через двор. И вдруг все оглянулись в сторону улицы на звук остановившегося автомобиля. Он тянулся, мотор даже не рычал, а мягко мурлыкал. Это был серый «Паккард» Рудольфа Туберта. Его приближение скорее напоминало тяжелый вздох ночных джунглей. За ним следом тянулся шлейф серебристого дыма.

«Бастард», - пробормотал Арманд.

Минутой позже, он прошептал: «Слышишь?»

Я поднял голову и вслушался: это был шипящий гомон людей, собравшихся у бочек с огнем. Затем послышался еле слышный, но узнаваемый кашляющий рокот старых грузовиков. Рычащий звук усилился. Уже было слышно, как они приближаются.

Полицейские вскочили, как по тревоге, руки на бедрах, ноги - на ширине плеч. У кого-то из забастовщиков руки заскользили внутрь под куртки, и я знал, что они схватились за дубинки, спрятанные под одеждой. Я снова глазами искал отца. Я увидел его лицо. Оно было как размытое пятно, пока он не потерялся в толпе.

Тишина была настолько неожиданной, что стало слышным каждое движение воздуха. Все на замороженном дворе замерли в оцепенении. И полицейские на тротуаре уподобились статуям в Монументальном Парке.

- Они уходят? – шепнул я Арманду, это был скорее вопрос желания, чем просто вопрос. Было ясно, что никто не приедет из штата Мэн только, чтобы просто повернуть обратно у ворот фабрики.

- Они постараются обойти нас сзади, - он сказал «нас». Его дух был там, на дворе фабрики вместе с рабочими.

Я сидел в нашей засаде и ждал. Я вспомнил, когда-то я так шпионил на Мокасинских Прудах. Это была борьба жителей Монумента с куклуксклановцами. Но то было столкновение добра и зла, нападение на тех, кто поджигает церкви и хочет избавить мир от католиков, негров и евреев. Теперь была неизбежна другая борьба, где должны были столкнуться рабочие с другими рабочими, с такими как мой отец, оставившими где-то там в Мэне жен и детей, которых им тоже нужно кормить.

Я снова всмотрелся в темноту. В темном холодном воздухе появились «струпья». Они напоминали мрачных призраков, медленно надвигающихся из полумрака, идущих неправильной колонной по семь или восемь человек в ряд. За ними скрывалась еще одна колонна. Идя не в ногу, они пересекли улицу. Кто-то из них споткнулся. Их лица были неузнаваемы в темноте, будто их очертания не имели форм.

Забастовщики стали в плотный ряд у входа во двор через главные ворота, когда двое полицейских остались на тротуаре.

«Остановитесь», - крикнул один из полицейских. – «Не приближайтесь…»